Проекты

Новая выставка студентов института в Зверевском центре современного искусства, куратором которой выступила директор института Светлана Баскова, эстетический аналитик — Егор Софронов.

Выставка пошла с 7 по 14 июня 2022 года.

Участники:

Саша Князев, Антон Пашуткин, Фарангиз Ра, Кристина Рамли, Диана Романович, Анна Туркина, Андрей Шепель.

«Средства выражения сберегаются в попытке самоподдержания вопреки крайностям, но также удерживаются державными неподотчетностями. Посреди невозможностей и цезур (лат. caesura разрез) дееспособность занимает у изобретательности искусства, как и наоборот, искусство ставит под вопросы свою возможность (под знаками).

Понятие медиума в искусстве понимает выразительное средство как посредника. Будучи закономерностью, средство — как середина, как опосредование — обеспечивает значение. Отсюда можно видеть посредство как удерживание между, допустим, с одной стороны, умозрительностью формы и, с другой, литературностью смысла. Преломляя медиумный язык модернизма — все более воображаемый и, пожалуй, все менее релевантный в попытке его реконструировать из его геополитического зазеркалья — через политэкономию прекаризации, обнищания и через вещественность сред бедности, выживания, люмпенской выдумки, выставка „Удержание средств“, курируемая Светланой Басковой при помощи Егора Софронова, собирает произведения семи художниц и художников, продолжающих держаться между выразительным средством и его шаткими условиями возможности.

Этюды экономного экспериментирования с преображением действительности даже без заявки на открытое сопротивление невозможностям, а, напротив, служащие их немым, беспомощным констатациям, есть больше, чем формалистское умолчание. В лучшем случае в них можно искать индексы социального реализма после банкротства, после морального обнуления (если его признавать), или, лучше, в них — будучи ими, их носителями, выразителями и посредниками — под их давлением.»

Фотографии: Таня Сушенкова

Саша Князев — «Чёрное», 2022

Невидимая и неслышимая звуковая волна, воспроизводимая заглушенным радиоприемником, и стакан дешевой пищи, крупы. Это гречка, зерна которой уже не могут прорасти, потому что пережарены в прах, порох. Сгорание энергии вещания и жизнепропитания есть средство в данном ассамбляже бедных, уходящих вещей.

Антон Пашуткин — «Быть/иметь», 2022

27,8×21,2 см, 21,2×27,8 см

Описание: два изображения внутри защитных стекол экрана, горизонтальной и вертикальной ориентации.

Метод: я снимал видео своего тела на смартфон, стоп кадр переносил на Айпад и закрашивал части тела — знаки. Цифровую живопись отправлял на печать и результат зажал между двумя защитными стеклами для Айпада. Метод работы трансформации телесности, как и работу с цветом, частично позаимствовал у великой Марии Лассниг.

Фарангиз Ра — «Свадьба», «Битва», 2022

2 рулона, бумага, 84×2000 см

Мыслим ли рулон непрерывности между свадьбой и батальной сценой?  Попытка построения творчества исходя из присвоения персидского феминизма, разворачивается на сплошных и лишь условно ограниченных рулонах, в которых фигурация обезличивается, превращаясь в оттиски традиционалистских сюжетов, а композиционное построение рядополагает сцены без центрирования, середины.

Мои рулоны сделаны как истории, которые переплетаются, истории из моей жизни в Узбекистане и того, что происходит сейчас в современном мире. Я их постоянно закатываю и разматываю. Конечный результат не вижу, так как в длину раскрыть нет места. Получается такая тайна, которую и я не вижу. Вижу только эпизодически, кусками раскрывая. Я исследую параллели и различия. Связь между восточным и российским — в определенный момент все культуры встречаются.

«Вырванные эпизоды из легенд и мифологий в соединении с немецкой философией и арабской вязью. Соединение культур», — это комментарий Анатолия Феликсовича на один из моих рулонов, и он для меня важен.

Кристина Рамли — «Серая полоса», 2022

Видео, из серии «Московские движения»

Работа являются результатом наблюдения художницы за рутинной повседневностью и передачи экзистенциального опыта посредством вычленения из акторной сети существования невидимых акторов.

Уличное пространство проносится, оставаясь незамеченным. Найденные художницей объекты, заключенные в своем бытии, становятся самодостаточными действующими единицами и своей цикличностью воздействуют на человека: вводят в гипноз или же выталкивают из поля повседневности.

Художница использует прием «зацикливания» и «повторения», репрезентируя бесконечность и фрустрирующие чувства. Подобно уроборосу, объекты в видео выстраивают свою траекторию движения, за которой остается только наблюдать.

«Серая полоса» вдохновлена работой Ольги Розановой «Зеленая полоса», в которой цвет «распыляется» на плоскости. Серая полоса — промежуток — также распыляется и рисуется светом проектора на плоскости выставочного пространства.

 Диана Романович — Без названия, 2022

Обожженная глина, земля, глазурь, препарат жидкого золота, сундук.

Сундук со скульптурами первичных форм — позолоченных сокровищ — обнаруживает свою связь с гендерно дестабилизирующими первичностями, которые невозможно экономизировать. Даже похороненные в погребении или засыпанные землей окопов, они возвращаются.

Она — и девочка, и мать, и старуха. Природные жизненные циклы женщины, ее множественная сущность, ее способность давать жизнь и забирать, проживать Первобытная женственность, древняя память сколько бы ни были непонятными, призрачными, объявленными вне закона большой культурой или религией, опасными, безумными или темными, будут разрастаться как грибница, ризома, у которой нет начала и конца, нет центральной структуры или нарратива. Ее невозможно истребить, только спрятать и повесить замок, рано или поздно она вырвется наружу.

Анна Туркина — «Побег», 2021

Сочетание петли, атлетического снаряда и фотогеничной природно-цифровой скульптуры, произведение Анны Туркиной есть реди-мейдное удержание найденных объектов в природе и в истощающемся мире потребительского ассортимента. Позитивность обнажается в узлах, плохо скрывающих реальное смерти и лишения.

Канат фиксирует ветвь лиственницы системой узлов. На ветви еще можно разглядеть застывшие весенние побеги хвои.

 Андрей Шепель — «Решетка», 2021 — 2022

Регистры отчуждения труда и овеществления чувственности заполняют сплошное поле настенности, но промелькивают всполохами живописной истории модернизма: супрематизма, неопластицизма и яркости красок в духе Кандинского или фовизма. Обнаруживается ли нигилизм статистики в похоронно-гулаговском ритме повтора? Напоминают ли нам в очередной раз и с точки зрения маленького человека — фигуры из классической русской литературы высокого имперского периода — об античеловечности удерживающего правления?

Работа аккумулирует табеля свободы и несвободы через концептуалистскую бумажность. Школы, больницы, тюрьмы (связанные Мишелем Фуко), оплоты принудительной несвободы как они материализованы в артефактах российской жизни — пустых листах бухгалтерских отчетов — через жесткость повтора не могут исключить элементов хаоса. Эти ростки художественного творения, как проявления дионисийского начала, ставят вопрос о легитимности хаоса в творчестве и невозможности его подчинения или заточения. Напечатанные пустые таблицы бюрократических листов составляют подобие модернистской решетки, краеугольного камня модернизма, парадигму которого необходимо преодолевать даже сегодня.